Интервью с знатоком управления фондами Виктор Сперандео, Интервью с знатоком управления фондами Виктор Сперандео . Часть 2 Опции

[fxmen]

Интервью с знатоком управления фондами Виктор Сперандео

Начало беседы
Часть 1

продолжение беседы с знатоком управления фондами Виктор Сперандео

— Как вы выбирали людей для этой подготовительной программы?
— Я не использовал особенно научный подход. Решая, кто мог бы стать хорошим трейдером, я следовал в основном своим инстинктам и капризам. Отобранные мною люди составляли очень пеструю группу.

— Была ли какая-нибудь связь между умом и успехом в торговле?
— Конечно, но не так, как вы думаете. Например, один из выбранных мною людей был исключен из средней школы, и я не уверен, знал ли он хотя бы алфавит. Но он один из тех пятерых, кто принес мне очень неплохую прибыль.

— Почему вы его выбрали?
— Он был моим клерком на Американской фондовой бирже и по характеру был очень активным и чувствительным. Кроме того, он побывал во Вьетнаме, и там рядом с ним разорвалась граната, оставив ему на память осколок в поджелудочной железе. В результате этого опыта он всегда всего боялся. Когда дошло до торговли, он больше беспокоился об убытках, чем о выигрышах. Он очень быстро соглашался на убытки.

На другом конце интеллектуального спектра находился человек, бывший гением. У него был IQ на уровне 188, и как-то раз он участвовал в телевикторине и правильно ответил там на все вопросы. Однако в течение пяти лет этот человек не смог сделать на торговле ни копейки.

Я открыл, что нельзя научить людей торговле, просто передавая им знания. Ключом к торговому успеху является эмоциональная дисциплина. Делание денег не имеет ничего общего с умом. Вспомните обо всех тех умных людях, которые выбрали работу на Уолл-стрит. Если бы ключом ко всему был ум, то на торговле делали бы деньги гораздо больше людей.

— Вы, кажется, почти утверждаете, что ум препятствует успешной торговле. Чем вы это объясните?
— Предположим, что вы блестящий студент, оканчивающий Гарвард с отличием. Вы получаете работу в первоклассной инвестиционной фирме и через год вам дают под управление портфель стоимостью 5 млн долларов. Что вы о себе подумаете? Скорее всего, вы решите, что вы очень умны и все делаете правильно. А теперь, предположим, что вы оказываетесь в ситуации, где рынок идет против вашей позиции. Какова будет ваша вероятная реакция? «Я прав». Почему? Потому что все, что вы до сих пор делали в жизни, было правильно. И вы будете стремиться ставить свой IQ выше поведения рынка.

Чтобы быть преуспевающим трейдером, вы должны уметь признавать ошибки. Умные люди делают очень мало ошибок. В некотором смысле они, как правило, всегда правы. В торговле, однако, человек, который может легко признавать свою неправоту, и оказывается тем, кто выходит из игры с деньгами.

Помимо торговли, вероятно, не найдется ни одной другой профессии, где вы должны признавать свою неправоту. Задумайтесь об этом. Для примера рассмотрим юриста, который прямо перед важным делом встречается со своей подружкой и проводит у нее половину ночи. На следующий день он плохо соображает и к защите не готов. В результате он проигрывает дело. И вы думаете, он скажет своему клиенту: «Мне жаль, но вчера я загулял и долго не спал. Будь я в лучшей форме, я бы выиграл это дело. Вот вам ваши деньги»? Такого никогда не произойдет. Он всегда сможет найти какое-то извинение. Он, вероятно, скажет что-то вроде: «Я сделал все, что мог, но вот присяжные были пристрастны». Он никогда не обязан признавать свою неправоту. И никто никогда не будет знать правды, кроме него. Фактически он, скорее всего, затолкает правду так далеко в свое подсознание, что и себе никогда не признается, что проиграл дело из-за своих собственных действий.

В торговле вы не можете скрывать свои ошибки. Ваш капитал ежедневно отражает ваши результаты. Трейдер,который пытается винить в своих убытках какие-то внешние события, никогда не сможет научиться на своих ошибках. Для трейдера попытка найти такие объяснения гарантирует продвижение к полной неудаче.

— Сколько денег вы обычно давали своим стажерам на торговлю, и сколько они могли потерять?
— В большинстве случаев я давал людям для начала от 25 до 50 тыс. долларов. В некоторых случаях я позволял стажерам начинать со счетами в целых 250 тыс. А что касается убытков, то они могли потерять все. (Смеется.) Я ни разу никого не уволил, они сами себя уничтожали.

— В итоге потеряли ли вы деньги на этой стажерс-кой программе?
— Нет, потому что из тридцати восьми стажеров пятеро, добившиеся успеха, сделали больше денег, чем потеряли все остальные вместе взятые. Единственным неудачным моментом было то, что эти пять человек стали делать так много денег, что уволились. Этого результата я в самом начале не предвидел.

— В конечном счете, однако, все это принесло вам чистую прибыль.
— Да, но не очень много с учетом усилий, которые были потрачены на это предприятие. И конечно, снова бы я этого делать не стал.

— Как вы думаете, почему большинство людей, которых вы подготовили, теряли деньги?
— Им не хватало того, что я называю эмоциональной дисциплиной — способности сдерживать свои эмоции, не позволяя им вмешиваться в торговые решения. Хорошую аналогию торговле дает диета. Большинство людей знают все, что необходимо для того, чтобы потерять вес — т. е. они знают, что для этого нужно делать физические упражнения и уменьшить прием жиров. Однако, несмотря на это широко распространенное знание, огромное количество людей, пытающихся похудеть, не добиваются успеха. Почему? Потому что им не хватает эмоциональной дисциплины.

— Если бы вам довелось повторить этот эксперимент — чего вы, очевидно, делать не собираетесь, — как вы думаете, смогли бы вы выбрать более высокий процент выигрывающих трейдеров?
— Да, потому что теперь я выбирал бы людей на основе их психологических качеств.

— Какие конкретно качества вы стали бы искать?
— Прежде всего я искал бы людей с умением признавать ошибки и быстро соглашаться на убытки. Большинство людей рассматривает убытки как ущерб самолюбию. В результате они откладывают признание убытка. Они придумывают все, что угодно, лишь бы не признавать убыток. Они выбирают уровень фиксации убытка, но затем постоянно отодвигают его. Они отказываются от плана своей игры.

— Какие, по вашему мнению, наиболее ошибочные представления бытуют среди людей в отношении рынка?
— По-моему, самой большой ошибкой является мысль о том, что если вы покупаете и держите акции в течение длительных периодов времени, вы всегда сделаете деньги. Позвольте привести вам несколько конкретных примеров. Любой человек, купивший акции фондового рынка в любое время между минимумом 1896 года и минимумом 1932 года потерял бы деньги. Иными словами, был 36-летний период, когда стратегия «покупай и держи» означала бы потерю денег — при этом речь идет даже не об упущенной возможности. Из более современных примеров — к потере денег привела бы покупка рынка в любое время между минимумом 1962 года и минимумом 1974 года.
Если что-то случается однажды, я думаю, логика говорит вам, что это может случиться опять. Собственно говоря, я считаю, что случиться может все, что угодно, но конечно, если это случалось раньше, то может случиться опять. В 1929-32 годах рынок упал в среднем на 94%. Кстати, такое происходило и совсем недавно — в период 1973-74 годов акции средней капитализации потеряли более 75% своей стоимости.

— Вы хотите казать, что впереди нас может ожидать медвежий рынок, который будет гораздо хуже того, что может представить себе большинство людей?
— Совершенно верно, и люди, которые придерживаются идеи, что покупка и держание в течение длительного периода являются оптимальным способом ведения дел, могут легко обанкротиться.

— А разве ваши собственные правила длительности и величины не заведут вас в тупик, если мы попадем на рынок, который опустится на 80-90%?
— Ничего подобного. Помните, что я использую эти статистические исследования лишь как один из множества своих инструментов.

— Как вы справляетесь с полосами убытков?
— Все мы проходим через периоды, когда работаем не в такт с рынком. Когда я делаю все правильно, я обычно увеличиваю свое присутствие на рынке. И наоборот, когда начинаю терять, я уменьшаю размер позиции. Идея заключается в том, чтобы пока вы переживаете полосу убытков, терять как можно меньше. Раз потеряв много, вы всегда переходите в оборонительную позицию. На протяжении всех тех месяцев, когда я терял деньги, я всегда в конце концов доходил до очень маленькой позиции — иной раз торговал всего лишь 1% своего счета.

Когда я попадаю в полосу убытков, я люблю почитать какую-нибудь познавательную книгу, чтобы узнать что-то новое. Это приносит двоякую пользу. Во-первых, позволяет мне отвлечься от торговли, во-вторых, расширяя свои знания, я помогаю укреплять свое чувство собственного достоинства. Главное здесь делать что-нибудь положительное.

— Вам не случается иногда полностью отходить от рынков?
— Бывает.

— А как долго?
— Иногда на целый месяц, а то и два.

— И вы считаете, что такие длительные уходы с рынка полезны?
— Несомненно. Ни к чему вам продолжать терять, если у вас черная полоса, потому что это лишь больше навредит вашему самоуважению.

— А как вы снова возвращаетесь к торговле?
— Тая Кобба однажды спросили, почему у него никогда не бывает нерезультативных периодов. Он сказал, что каждый раз, когда чувствует, что не в форме, не старается произвести какой-то великолепный удар, а просто стремится хотя бы попасть по мячу. Если связать эту концепцию с торговлей, то когда вы чувствуете себя не в форме, старайтесь проявлять терпение, ждите сделки, в которой вы очень уверены, и сохраняйте размер ставки небольшим. Вашей целью тогда будет не сделать много денег, а скорее вернуть себе уверенность в правильности принимаемых решений.

— Почему большинство людей теряет деньги на рынке?
— Я знаю, что это звучит как избитая истина, но единственная и самая важная причина, по которой люди теряют деньги на финансовых рынках, заключается в том, что они не ограничивают свои убытки. Это загадка человеческой природы — почему, независимо от того, сколько книг пишут об этом правиле, и независимо от того, сколько экспертов дают этот совет, люди все равно продолжают совершать одну и ту же ошибку.

— Какие еще ошибки совершают люди?
— Они не подходят к торговле как к бизнесу. Я же всегда рассматриваю торговлю как бизнес.

— Не могли бы вы рассказать о своем бизнес-плане для торговли?
— Я рассматриваю цели торговли как имеющие трехступенчатую иерархию. Первым и самым главным является сохранение капитала. Когда я первый раз смотрю на сделку, я не спрашиваю себя: «Какую потенциальную прибыль я могу получить?» Я говорю: «Какой потенциальный убыток я могу понести?» Во-вторых, я стремлюсь к стабильной прибыльности путем сопоставления риска с размером ранее накопленной прибыли (или убытка). Стабильность гораздо более важна, чем получение большого количества денег. И в-третьих, если мне удается достичь успеха в первых двух целях, я пытаюсь добиться исключительной прибыли. Я делаю это, увеличивая размер позиции после и только после периодов высокой прибыльности. Иными словами, если в последнее время у меня был особенно прибыльный период,.я могу попробовать умножить свою прибыль, открывая большую позицию, при условии, конечно, что существует подходящая для этого ситуация. Ключом к созданию богатства является сохранение капитала и терпеливое ожидание подходящей возможности сделать необычайно большую прибыль.

— Что вы думаете об анализе графиков?
— Я сделал слишком много денег, торгуя по техническим соображениям, чтобы отбрасывать технический анализ, как это делают многие чистые фундаменталисты. Однако я считаю, что технический анализ, как единственный метод анализа рынка и торговли на рынке, не достаточен.

В 1974 году ко мне обратился один технический аналитик, пытавшийся убедить меня в том, что он может помочь мне улучшить мою торговлю. Я нанял его в качестве консультанта на испытательный срок за 125 долларов в неделю. Я также предложил выплачивать ему процент прибыли, полученной на основе его рекомендаций. Что ж, этот парень был очень трудолюбивым. Он работал по шестнадцать часов в день и анализировал графики, используя способы, которые я до сих пор понять не могу. Однако каждый раз, когда я просил его дать конкретную рекомендацию, он показывал мне график и говорил что-то вроде: «Эта акция, возможно, формирует вершину». Он никогда не мог дать прямого ответа, когда я спрашивал его, следует ли мне покупать или продавать. Больше всего он запомнился мне тем, что носил рубашки с истрепанными манжетами и на обед ел бутерброды с рыбой, которые приносил из дома.

— Используете ли вы анализ графиков?
— Да, но в самой простой форме. Моей главной методологией является трехступенчатый процесс определения важных изменений тренда. Позвольте привести пример попытки идентификации вершины растущего рынка. Первый шаг — дождаться пробития линии восходящего тренда.

— Судя по моему опыту, линии тренда не кажутся мне особенно надежными.
— Необходимо правильно чертить линии тренда. Большинство людей чертит линии тренда неправильно.

— И как же правильно чертить линию тренда?
— В случае восходящего тренда нужно строить линию от самого низкого минимума до самого высокого минимума сразу перед самым высоким максимумом, выбирая точки так, чтобы линия тренда не проходила через какие-либо цены между этими двумя точками.

— Я перебил вас. Вы сказали, что используете трехступенчатый процесс анализа графиков. Что представляют собой два остающихся шага?
— После пробития линии тренда я жду, когда произойдет безуспешная попытка возврата к последнему максимуму. Эта неудача может принять форму разворота цен ниже предыдущего максимума, или в некоторых случаях цены могут даже подняться немного выше максимума и затем упасть. В случае, когда цены пересекают уровень предыдущего максимума, откат ниже этого максимума будет служить подтверждением неудавшейся пробы максимума. Третьим и последним подтверждением изменения тренда является нисходящее пробитие уровня самого недавнего относительного минимума.

— Говоря о втором критерии — неудачной пробе предыдущего максимума, — вы упомянули, что иногда отскок происходит чуть ниже максимума, а иногда движение пробивает максимум прежде, чем цены упадут. Является ли фигура более надежной, когда цена пробивает предыдущий максимум прежде, чем упадет?
— Собственно говоря, да. Фактически, иногда одна лишь эта фигура может обозначать точный максимум или минимум. По-моему, такие отскоки цены являются, пожалуй, наиболее надежными и важными фигурами графиков.

Причина, по которой такие отскоки часто отмечают важные точки разворота, связана с механикой операционного зала биржи. Многие трейдеры стремятся размещать свои стопы на уровне или вблизи уровней предыдущих максимумов и минимумов. Эта поведенческая модель характерна и для крупных, и для мелких движений цены. Когда образуется большое скопление таких стопов, вы можете быть вполне уверены в том, что об этой информации знают трейдеры операционного зала. Эти биржевые трейдеры будут стремиться покупать по мере того, как цены приближаются к концентрации покупающих стопов выше рынка (или продавать, если рынок приближается к скоплению продающих стопов ниже рынка). Биржевые трейдеры пытаются заработать, предвидя, что активация крупных партий стопов приведет к небольшому ускорению движения цены. Они используют такое дополнительное ускорение цены как возможность ликвидировать свои позиции, получая быструю прибыль. Таким образом, биржевые трейдеры заинтересованы в том, чтобы вызвать срабатывание больших скоплений стоп-ордеров.

В случаях, когда существуют весомые фундаментальные причины для продолжения движения цены за предыдущий максимум (или минимум), движение будет иметь тенденцию развиваться. Однако если это движение к новому максимуму (или минимуму) было вызвано главным образом деятельностью биржевых трейдеров, то как только стоп-ордера будут исполнены, цены развернутся и упадут ниже предыдущего максимума. Фактически, срабатывание этих стопов представляет собой последний вздох рынка.

Процесс, который я только что описал, применим ко всем рынкам, организованным по методу открытого аукциона, таким, например, как фьючерсные рынки. Однако аналогичный процесс происходит и на рынках, управляемых специалистами, таких как фондовая биржа. Специалист торгует одной или несколькими акциями. Работа специалиста заключается в том, чтобы делать рынок для этих акций. За оказание этой услуги специалисту выплачивают фиксированное вознаграждение за каждую сотню проданных акций. Несомненно, он заинтересован в том, чтобы цены доходили до уровней, где произойдет исполнение наибольшего числа ордеров. Эти уровни обычно являются ценами чуть выше предыдущего максимума или чуть ниже предыдущего минимума. Далее, не забывайте, что специалист обладает преимуществом, заранее зная расположение всех ордеров по своей акции. Кроме того, биржевые трейдеры, торгующие этой акцией в операционном зале биржи, имеют аналогичный интерес в срабатывании стопов, как, к примеру, и трейдеры на биржах, занимающихся фьючерсами.

Этим я хочу сказать, что главные фигуры графиков нередко основываются на деятельности профессионалов операционных залов бирж.

— Используете ли вы какие-нибудь технические индикаторы?
— Я использую их в качестве дополнительного инструмента. Главным индикатором на фондовом рынке, которому я придаю самый большой вес, является 200-дневная скользящая средняя. Я не рекомендовал бы этот индикатор в качестве единственного источника для принятия торговых решений, но он добавляет некоторую полезную информацию и может дополнять другие методы и формы анализа. Фактически я даже видел одно исследование, в котором демонстрировалось, что простое использование 200-дневной скользящей средней акций индекса Доу-Джонса позволило бы инвестору заработать в течение 50-летнего периода этого исследования среднегодовую прибыль в 18% — т. е. примерно вдвое большую прибыль, чем можно было бы получить методом «покупай и держи».

— Я знаю, что вы самоучкой освоили экономику, прочитав десятки, а может быть и сотни книг по этому предмету. Была ли эта учеба чисто интеллектуальным занятием, или же она принесла какую-то практическую пользу для вашей торговли?
— Было несколько случаев, в которых, как я думаю, мое знание экономики и экономической истории помогло мне заработать на рынках. Классический пример имел место, когда в 1981 году победу на президентских выборах во Франции неожиданно одержал социалист Франсуа Миттеран. Во время своей кампании Миттеран пообещал национализировать отдельные части промышленности и претворить в жизнь крупномасштабные программы социального обеспечения. Я понимал, что экономические последствия программы Миттерана будут означать для французского франка крах. Я немедленно продал франк, который тогда торговался приблизительно по курсу 4 франка за 1 доллар. Я закрыл эту позицию всего через три недели, когда ставка была уже 6 франков за 1 доллар. Это одна из тех редких сделок, в которых я был уверен почти на 100%. Кстати, со временем франк опустился до курса 10 франков за 1 доллар.

— Пожалуй, вашим наиболее известным прогнозом рынка является предсказание важной вершины фондового рынка, сделанное вами в журнале Barren's в сентябре 1987 года — за один месяц до краха. Что вызвало вашу уверенность в предстоящем обвале цен акций?
— На максимуме августа 1987 года фондовый рынок за 96 дней прибавил почти 23%. По размеру и продолжительности эти цифры почти точно соответствовали среднеисторическим параметрам среднесрочного бычьего рынка. Но это соображение было лишь предостережением. Если бы все остальные факторы были положительными, то все было бы в порядке. Однако, возвращаясь к аналогии, которую я использовал ранее, этот рынок отнюдь не был Джеком Лаланном. В августе промышленный индекс Доу-Джонса достиг нового максимума, но индикатор роста/падения этого сделать не смог — а это медвежье расхождение. Коэффициенты цена/прибыль в то время находились на самом высоком уровне за 25 лет. Объем государственных, корпоративных и потребительских долгов находился на рекордных уровнях. Практически все индикаторы предупреждали о коллапсе.

— Была ли у вас короткая позиция накануне краха 19 октября? Если да, то какие соображения вы использовали для фактического выбора времени своего вхождения на рынок?
— Первый главный сигнал по выбору времени имел место 5 октября, когда я прочитал в Wall Street Journal статью председателя ФРС Гринспена, в которой указывалось, что процентные ставки могут стать «опасно высокими», если опасения инфляции будут расти на финансовых рынках «как грибы». Хотя Гринспен указал, что считает такие опасения необоснованными, он также намекнул, что учетная ставка может быть поднята, чтобы эти опасения смягчить. 15 октября сигнал продажи дала Теория Доу, и я открыл свою короткую позицию.

Соломинкой, сломавшей спину верблюда, стал спор государственного секретаря Джеймса Бейкера с Германией, в котором он побуждал Германию стимулировать экономику. Когда Германия отказалась сотрудничать, Бейкер во время уик-энда сделал объявление, что Соединенные Штаты готовы «позволить доллару упасть». На мой взгляд, несомненно именно это заявление послужило толчком к обвалу фондового рынка 19 октября. Страх перед девальвацией валюты является фактором, который мало устраивает иностранных инвесторов. Что означали слова «упасть»? На пять процентов? На десять процентов? На двадцать процентов? Иностранные инвесторы, имеющие долларовые ценные бумаги, были готовы продавать до тех пор, пока не станет известно, что представляет собой это «падение».

В тот момент я был абсолютно убежден, что фондовый рынок обрушится из-за этой неопределенности с девальвацией доллара. В понедельник утром я немедленно увеличил свою короткую позицию, хотя индекс Доу-Джонса открылся с падением на более чем 200 пунктов.


— Я знаю, что вы также поймали мини-крах в октябре 1989 года. Был ли ваш аналитический процесс в тот раз аналогичен анализу октября 1987 года?
— Во многих отношениях — да. К октябрю 1989 года рынок повышался уже 200 дней без какого-либо промежуточного нисходящего тренда (по определению Сперан-део, это снижение в течение 15 дней или более), в то время как среднеисторическая продолжительность составляет 107 дней. Более того, рынок повысился более чем на 24%, а мои исторические исследования показывали, что в семи из восьми случаев, когда рынок повышался на такую величину, происходила коррекция, существенно понижавшая цены. Иными словами, шансы продолжения движения рынка вверх были очень невелики. Соответственно, я закрыл свои длинные позиции и ждал новых сигналов того, что рынок вот-вот умрет. Статистически этот рынок напоминал 87-летнего человека.

— Не хотели бы вы сказать что-нибудь напоследок?
— Занятие этим бизнесом требует огромной приверженности и страсти. Однако вы не можете заниматься торговлей всю свою жизнь. Необходимо делать перерывы. Вы должны проводить время со своими любимыми. Нужно жить сбалансированной жизнью.

Когда я занимался своими глубокими исследованиями исторических трендов акций, моя дочь Дженнифер ходила в подготовительную школу. Это возраст критический для ребенка в смысле развития и чудесный возраст для родителей, позволяющий им радоваться, проводя время со своими детьми. К сожалению, я был так погружен в свой проект, что когда приходил с работы домой, то ел и сразу же садился за исследования. Когда ко мне в кабинет входила дочь, у меня не было на нее времени. Это было ошибкой, и я жалею о ней по сей день.

Некоторые трейдеры превращают всю свою жизнь в бизнес. В результате они, может быть, и делают больше денег, но лишь за счет того, что жертвуют более равномерной, сбалансированной и удовлетворяющей жизнью.

Так или иначе, все сводится к шансам. Если вы не можете найти какого-то способа расположить шансы в свою пользу, торговля, как любая игра с равными шансами и некоторыми связанными с игрой затратами (в данном случае — комиссионные и проскальзывание при исполнении), в конечном счете, окажется проигрышным предприятием. Сперандео определяет шансы по аналогии со страховыми полисами. Так же как страховые компании добиваются расположения шансов в свою пользу путем классификации владельцев полисов в зависимости от риска, Сперандео классифицирует фондовый рынок по риску. Когда речь заходит о фондовом рынке, он может отличить 20-летнего юношу от 80-летнего старца.

Другим до некоторой степени связанным с этим элементом успеха Сперандео является то, что он значительно варьирует размер ставки. Когда он открывает позицию на рынке, который воспринимает как начальную стадию нового тренда, и сделка подтверждается разными индикаторами, он стремится торговать значительно большим объемом, чем в ситуациях, когда таких условий нет. В этом смысле Сперандео ставит больше всего, когда считает, что шансы ему наиболее благоприятствуют (кстати говоря, такая стратегия является необходимым ключом к успеху в таких играх, как блэкджек; см. интервью с Халлом). Сперандео подчеркивает, однако, что при торговле большой позицией необходимо, чтобы рынок немедленно шел в вашу пользу, в противном случае позицию нужно быстро уменьшать. Это необходимо для обеспечения финансового выживания, если вы оказываетесь неправы в ситуации, которую посчитали очень благоприятной.

Хотя его взгляды вряд ли можно назвать универсальными, Сперандео не придает большого значения уму в торговом успехе. Опираясь на свой опыт подготовки 38 трейдеров, Сперандео приходит к выводу, что ум практически не имеет значения в предсказании успеха. Гораздо более важной чертой преуспевающего трейдера, говорит он, является способность признания ошибок. Он указывает, что люди, связывающие свое самомнение с правотой в отношении рынков, с большим трудом соглашаются принять убытки, когда поведение рынка указывает, что они были неправы.

Сперандео свято верит, что очень глупым является стандартный совет использования на фондовом рынке стратегии «покупай и держи». Сперандео приводит несколько примеров весьма длительных периодов, в течение которых такая стратегия привела бы к разорению.



Источник:Новые маги рынка: беседы с лучшими трейдерами Америки , Джек Д. Швагер